Мобильная версия
«Ну а вы же видели, что этот, назначенный, Дёгтярёв сказал? Он же показал свою сексуальную ориентацию! Что он готов, если надо, и в баньке попариться с начальниками своими... Раз надо — и за щеку возьмёт!»Это — гомофобия.
«Нас задерживал такой пухляш! Почему они все такие жирные?» «Видно, что им платят хорошо». «У них просто личной жизни нет, вот и злые».Это — фэтфобия.
«Вот вы ходите всё, шумите, что-то требуете, девочки, а сколько вам лет? Вам хоть 16-то есть?»Это — эйджизм.
«Женщины, да куда вы лезете, вообще? Вам бы на кухне сидеть и мужу супы готовить, а вы митингуете»Это — мизогиния.
«Они что, обдолбались, такое в протоколах писать?»Это — наркофобия.
«У них какая-то шизофрения».Это — эйблизм.
...
Я привела конкретные примеры, но все они были с каждой из сторон.
Среди всего этого есть одна маленькая Итиль, агендерка, ЛГБТ-активистка и радикальная феминистка. И что я делаю, когда слышу это?
Ни-че-го.
Если я участвую в беседе, я обозначаю, на каком конце радуги я нахожусь.
В остальном — с полицейскими я предпочитаю не разговаривать, даже если они выказывают дружелюбие. Я не верю в их приветливость.
А люди, вышедшие на улицу, возмущены и хотят выразить своё возмущение. И это неподходящее время, чтобы объяснять, что выбранные ими ругательства устарели.
И я там такая радужная не одна.
...
Это к вопросу о том, умеем мы, «носителе новой этики», с кем-то объединяться или нет. Мы очень хорошо умеем.