Мобильная версияТрагический оптимизм во время пандемии может привести к посттравматическому росту
Знакомый прислал линк на заметку в "Нью-Йорк Таймс", посвящённую тому, что может помочь сохранить психическое благополучие людей во время пандемии коронавируса.
Автор, Emily Esfahani Smith, являющаяся журналисткой и магистром позитивной психологии (Университет Пенсильвании), говорит о том, что большая часть рекомендаций по поддержанию психологического благополучия, которые транслируются в связи с пандемией, "побуждают людей отвлекаться от плохих новостей и трудных чувств, ограничивать свое время в социальных сетях и заниматься физическими упражнениями", то есть "советуют делать то, что делает их счастливыми".
Она не говорит, что это не важно или не стоит обращаться к подобным практикам. Однако, "когда люди делают вещи, которые делают их счастливыми, например, играют в игры или спят, они чувствуют себя лучше - но эти чувства быстро исчезают", поскольку они не проникают глубоко в психику человека.
Эмили предлагает сместить акценты: "Ищите смысл, а не счастье" - именно так и называется вся её заметка. И для того, чтобы раскрыть то, что скрывается за этим призывом, она обращается к двум психологическим концепциям.
Первая - "трагический оптимизм", т.е. "способность сохранять надежду и находить смысл в жизни, несмотря на неизбежную боль, потери и страдания". Эту идею предложил психиатр Виктор Франкл, который пережил Холокост, описал этот свой опыт в книге «Сказать жизни «Да!»: психолог в концлагере» и на основании этого опыта создавший логотерапию - один из видов экзистенциальной психотерапии, буквально означающую "исцеление смыслом".
Вторая - "посттравматический рост" (ПТР), т.е. позитивные изменения в жизни людей, которые произошли с ними после травмирующего события. Однако, важно отметить: причиной роста является не само травмирующее событие, а те усилия, которые человек предпринимает, чтобы преодолеть его последствия. Эту концепцию предложили психологи Ричард Тедески и Лоренс Калхуно. Был разработан «Опросник посттравматического роста» (Posttraumatic Growth Inventory), который затрагивает возможный рост в 5-ти сферах: а) отношения с другими людьми, б) новые возможности, в) сила личности, г) духовное преображение, д) способность получать радость от жизни.
Собственно, идея Эмили Е. Смит, очевидна: "культивирование «трагического оптимизма» поможет нам пережить этот кризис - и даже вырасти из него". Она обращает внимание, на известный факт: "когда люди ищут смысл, они часто не чувствуют себя счастливыми. То, что делает нашу жизнь значимой, например, волонтёрство или работа, вызывает стресс и требует усилий. Но спустя месяцы искатели смысла не только сообщили о меньшем количестве негативных настроений, но и почувствовали себя более «обогащенными», «вдохновленными» и «частью чего-то большего, чем я»".
Её рецепт - "научиться хорошо страдать", поскольку страдания всё-равно для всех неизбежны. По словам В. Франкла, у каждого человека есть «способность творчески превращать негативные аспекты жизни во что-то позитивное или конструктивное». И составляющие рецепта Эмилии - разнообразные практики солидарности и сплочения людей и сообществ, которые и позволяют людям обретать смысл и надежду.
Трагический оптимизм во время пандемии может привести к посттравматическому росту
-
Anonymous
- Потенциальный секс-объект
-
Anonymous
- Потенциальный секс-объект
Критика концепции посттравматического роста
В то же время, в психологическом сообществе существует и критика концепции посттравматического роста (ПТР).
В частности, Энтони Манчини (Anthony Mancini), Ph.D., адъюнкт-профессор психологии в университете Пейс, изучающий травму, устойчивость и роль социальных факторов в адаптации к острому стрессу, автор блога "Rethinking Trauma" на сайте "Psychology Today", в своей заметке "Проблема с посттравматическим ростом", указывает на слабые места этой концепции.
Как указывает Манчини, основная часть исследований ПТР, которые используют «Опросник посттравматического роста», ориентируются исключительно на субъективную оценку самими людьми своего состояния. Грубо говоря, людей спрашивают изменились ли они после того, как пережили травмирующее событие. И значительная часть действительно говорит о том, что они "выросли", "видят новые возможности в жизни", "стали лучше".
Однако, как обращает внимание Манчини, субъективные воспринимаемые изменения, воспринимаемый рост и фактический рост - это две разные вещи. "На самом деле, почти нет исследований, разделяющих воспринимаемый и фактический рост по очень веской причине. Чрезвычайно сложно узнать, как дела у человека до того, как случится травма".
И далее он приводит результаты исследования, которое как раз опрашивало людей до травматичного события и после него (это была большая выборка студентов, которых опрашивали в начале и в конце семестра, из них специально выделялась подгруппа людей, которые пережили какое-либо травмирующее событие).
Следуя концепции ПТР, если человек утверждает, что в результате того, что он справился с травматичным событием (воспринимаемый рост), то он должен продемонстрировать улучшение общего функционирования (фактический рост). Однако исследователи обнаружили, что воспринимаемый рост не был связан с фактическим ростом. При этом, "воспринимаемый рост был связан с ещё большим стрессом в конце семестра".
Таким образом, Манчини говорит, что "воспринимаемый рост" - "«мотивированная позитивная иллюзия», цель которой - защитить нас от вероятности того, что мы могли быть повреждены". Иными словами, "если кто-то считает, что им лучше, это не значит, что это так. На самом деле, это вполне может означать, что это не так".
Ссылаясь на другое исследование, Манчини говорит, "когда событие угрожает нашему чувству себя (threatens our sense of self), мы с большей вероятностью полагаем, что это событие каким-то образом повлияло на нас благотворно". И далее, ссылаясь ещё два исследования, он пишет о неэффективности подобной психологической стратегии: в том случае если в краткосрочной перспективе люди говорят о посттравматическом росте, в долгосрочной перспективе показывали увеличение симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). "Ранний посттравматический рост = позднее ПТСР", - утверждает Манчини.
Однако, в этой своей заметке Манчини ничего не говорит о тех случаях, когда посттравматический рост фиксировался в долгосрочной перспективе. Об исследовании таких случаев рассказывает в своей книге "Что нас не убивает. Новая психология посттравматического роста" психолог Стивен Джозеф.
В общем, психологи продолжают спорить.
В частности, Энтони Манчини (Anthony Mancini), Ph.D., адъюнкт-профессор психологии в университете Пейс, изучающий травму, устойчивость и роль социальных факторов в адаптации к острому стрессу, автор блога "Rethinking Trauma" на сайте "Psychology Today", в своей заметке "Проблема с посттравматическим ростом", указывает на слабые места этой концепции.
Как указывает Манчини, основная часть исследований ПТР, которые используют «Опросник посттравматического роста», ориентируются исключительно на субъективную оценку самими людьми своего состояния. Грубо говоря, людей спрашивают изменились ли они после того, как пережили травмирующее событие. И значительная часть действительно говорит о том, что они "выросли", "видят новые возможности в жизни", "стали лучше".
Однако, как обращает внимание Манчини, субъективные воспринимаемые изменения, воспринимаемый рост и фактический рост - это две разные вещи. "На самом деле, почти нет исследований, разделяющих воспринимаемый и фактический рост по очень веской причине. Чрезвычайно сложно узнать, как дела у человека до того, как случится травма".
И далее он приводит результаты исследования, которое как раз опрашивало людей до травматичного события и после него (это была большая выборка студентов, которых опрашивали в начале и в конце семестра, из них специально выделялась подгруппа людей, которые пережили какое-либо травмирующее событие).
Следуя концепции ПТР, если человек утверждает, что в результате того, что он справился с травматичным событием (воспринимаемый рост), то он должен продемонстрировать улучшение общего функционирования (фактический рост). Однако исследователи обнаружили, что воспринимаемый рост не был связан с фактическим ростом. При этом, "воспринимаемый рост был связан с ещё большим стрессом в конце семестра".
Таким образом, Манчини говорит, что "воспринимаемый рост" - "«мотивированная позитивная иллюзия», цель которой - защитить нас от вероятности того, что мы могли быть повреждены". Иными словами, "если кто-то считает, что им лучше, это не значит, что это так. На самом деле, это вполне может означать, что это не так".
Ссылаясь на другое исследование, Манчини говорит, "когда событие угрожает нашему чувству себя (threatens our sense of self), мы с большей вероятностью полагаем, что это событие каким-то образом повлияло на нас благотворно". И далее, ссылаясь ещё два исследования, он пишет о неэффективности подобной психологической стратегии: в том случае если в краткосрочной перспективе люди говорят о посттравматическом росте, в долгосрочной перспективе показывали увеличение симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). "Ранний посттравматический рост = позднее ПТСР", - утверждает Манчини.
Однако, в этой своей заметке Манчини ничего не говорит о тех случаях, когда посттравматический рост фиксировался в долгосрочной перспективе. Об исследовании таких случаев рассказывает в своей книге "Что нас не убивает. Новая психология посттравматического роста" психолог Стивен Джозеф.
В общем, психологи продолжают спорить.